Мы завершаем публикацию изложения многолетних опытов Олега Павлова по прикосновению к миру природы. Основанная на материалах автора редакционная интерпретация испытанных им состояний не претендует на точное и окончательное описание того, «как всё есть на самом деле». Отнеситесь к нему лишь как к более или менее удачному осмыслению того, что было воспринято. Просим читателя помнить об этом, как и о том, что описываемое здесь – лишь прикосновение, не более того. Начало публикации смотрите в номере 1.

* * *

Данный текст является изложением опытов Олега Павлова. В настоящее время автор весьма осторожно относится к некоторым из своих прежних интерпретаций. И все же редакция журнала взяла на себя ответственность подготовить предлагаемую Вам версию текста. Она основана на материалах автора и публикуется с его согласия.

Стихиали¹

6. Серые стихиали

Вслед за Даниилом Андреевым наряду со светлыми и демоническими стихиалями автор выделяет промежуточную группу, названную им серыми стихиалями. В дополнение к упомянутым в «Розе Мира» стихиалям автор описывает серые стихиали Элая и техногенных ландшафтов.

Может возникнуть вопрос: как отличить серые стихиали от светлых? Первый критерий – внешний вид. Все светлые стихиали воспринимаются как существа, излучающие свет. Струи Лиурны светятся нежным голубоватым цветом, Вайю – лёгким золотисто-зеленоватым сиянием, стихиали Арашамфа – зелёным пламенем. В противоположность им все серые стихиали имеют тёмные плотные «тела».

Второй критерий – отношение стихиалей к молитве. Светлые стихиали – это прекрасные со-молитвенники, привлекаемые молитвой и способствующие ей. Серые стихиали избегают людей, находящихся в молитве, – им становится неуютно и беспокойно.

И, наконец, – характер излучения, впитываемого стихиалями. Для серых – это не радость, любовь и сотворчество, но и не гнев или похоть, а тепло, связанное с физическим существованием, плотью.

Как уже говорилось, серые и тёмно-серые стихиали можно подразделить на дикие, не связанные с человеком, и синантропные, приспособившиеся к жизни рядом с ним.

6.1. Дикие серые стихиали

6.1.1. «Духи места» (Шалем)

Краткая характеристика

Это стихиали, связанные не с отдельными стихиями, а с определёнными географическими точками. «Духи места» находятся в слое Шалем, который для стихиалей Манику, Нибрусков, Каттарама и Рона, согласно Андрееву, является своеобразной Олирной.²

Наблюдения

Как и для большинства серых стихиалей, для «духов места» характерна чёткая территориальность. Находясь в своего рода уединении, они не могут покидать фиксированного места в Шалеме, в котором осуществляют внутреннюю работу над собственной трансформой. Наличие «духа» преображает и соответствующую месту в Шалеме территорию в нашем мире, а также населяющих её животных. Здесь может броситься в глаза какое-то необычно изогнутое дерево, странный камень или птица, с резким криком взлетевшая при нашем появлении.

Можно довольно легко научиться чувствовать присутствие этого существа. Первое, что сразу указывает на него, – это ощущение, что место «особенное». Не священное или, наоборот, осквернённое – а именно особенное, будто бы обитаемое кем-то невидимым. Отметим, что в ряде случаев особо мощные «духи» становились объектами поклонения и даже племенными божествами, а места их обитания – священными.

«Духи места» обычно очень не любят нашего присутствия и в стремлении изгнать людей могут быть весьма жестоки. Человек, который не понравится такому существу, остановившись на его территории, как минимум рискует своим здоровьем – физическим или психическим. Появляется чувство тревоги и депрессия, может резко снизиться иммунитет – вследствие чего человек заболеет, ухудшиться внимание – отсюда травмы.

Поэтому, когда мы путешествуем по дикой местности, нужно тщательно выбирать место для отдыха и ночлега. Желательно посидеть некоторое время, прислушиваясь к ощущениям, присмотреться – нет ли вокруг деревьев с неприятно искривлёнными ветвями, приковывающих внимание камней и тому подобного. При малейших признаках чего-то настораживающего лучше немедленно покинуть это место, даже если уже темнеет. Хотя обычно ничего фатального не происходит, более или менее мелкие неприятности гарантированы.

Не потревожить «духа места» можно, лишь будучи внутренне полностью безупречным. Автор похвастаться этим не может и, располагаясь иногда на ночлег на их территории, получал крайне беспокойную ночь.

Было это в национальном парке «Самарская Лука» , где существ этих довольно много. Один раз «дух места» ни за что не хотел мириться с моим присутствием и всячески пытался взять на испуг: чувство тревоги, разнообразные обманы зрения и неожиданные звуки присутствовали в изобилии. Один раз я видел в темноте смутный силуэт, похожий на очень крупную собаку с длинными ногами. В холке она доставала мне до груди. Она долго смотрела на меня, а потом бесшумно исчезла. Но почему-то было чёткое чувство, что это отнюдь не собака. В другом месте «дух» некоторое время присматривался ко мне, после чего, видимо, нашёл моё присутствие терпимым и дальше никак себя не проявлял.

Надо сказать, что если ночуют хотя бы два человека, то влияние этих существ сильно снижается. Люди имеют свойство как бы замыкаться друг на друге, и тогда до них трудно достучаться.

На месте обитания «духа» редко строили жилые дома – будущий хозяин вряд ли станет обустраиваться в месте, которое его настораживает и гнетёт. Однако сейчас, в эпоху промышленного домостроительства, ситуация радикально изменилась, и случаи вторжения на территорию «духа места» участились. Столкнувшись с подобным массированным вторжением, эти существа чаще всего словно закукливаются, отгораживаясь от нашего слоя и впадая в своеобразную спячку. Однако возникают ситуации, когда «дух» по каким-либо причинам не собирается мириться с присутствием человека. Тогда случаются внезапные расстройства психического и физического здоровья жильцов, полтергейст в масштабах всего дома. Но чаще всего такой дом просто атакуют всевозможные поломки и он быстро разрушается.

Следует сказать, что автору приходилось сталкиваться и с исключительно светлыми «духами мест». Они были погружены в состояние, подобное медитации или глубокой молитве, и соответствующее место в нашем мире было отмечено этим созерцательным духом. Подобные «духи» отделены от Олирны очень тонким барьером восприятия и за ними легко оттуда наблюдать.

Этих «духов» легко спутать с ситуациями, когда в Шалеме поселяется бывший прежде человеком святой отшельник. Одно из таких мест находится в нескольких километрах от Волги в тихой дубовой роще недалеко от Самары.

Когда я впервые столкнулся с этим местом, у меня создалось полное впечатление, что здесь обитает «дух места», причём из очень светлых. Но однажды мне довелось побывать там в Олирне. К моему удивлению, я обнаружил совершенно чудесного человека, живущего там, прямо на холме, безо всякого жилища. Помню его печальные и кроткие глаза и словно бы испепелённое лицо. Лицо человека, прошедшего через ад. По каким-то причинам он заключил себя в границы этого холма и не выходил за них, постоянно пребывая в молитве. Мы не беседовали – я не нашёл ничего лучшего, чем просто поклониться ему, он же улыбнулся в ответ.

Сам Шалем выглядит довольно однообразно: это зеленовато-жёлтый ландшафт цвета выжженной солнцем травы, в котором кое-где попадаются огромные объекты, похожие на раскидистые и мощные дубы, но ими, конечно, не являющиеся. Трудно описать этих существ, поскольку в нашем мире нет для них аналогов. Если бы можно было представить дуб, довольно грубо высеченный из зеленоватого камня и одновременно – совершенно живой, то мы получили бы отдалённое представление о них. Небо Шалема светло-зеленоватое и золотистое, без глубины, будто атмосфера в вышине полна пыли или водяных паров. Небо это напоминает те же равнины под ним, и непонятно, что в чём отражается – небо в равнинах или равнины в небе...

6.1.2. Элаи

Краткая характеристика

Это разновидность стихиалей, обладающих плотным и подвижным иноматериальным телом и обитающих в дикой природе повсеместно. Автор позаимствовал их название у Кастанеды (от англ. ally – союзник), но не уверен в идентичности описываемых им и Кастанедой существ.

Наблюдения

Большинство элаев предпочитают селиться в диких лесах, скалах, в холмах и степях, но иногда они встречаются и в обжитой людьми местности. По-видимому, это связано со стремительным сокращением не подвергнутой человеческому воздействию территории. Размер элаев варьируется от бабочки до шкафа, но чаще – от кулака до средней собаки.

Их слой отдалённо похож на наш, только лишён растительности, а в небе отсутствуют звёзды и солнце. Зато имеется Луна – серебристо-белая, более яркая, чем у нас. С ней элаи находятся в каких-то особых взаимоотношениях, по крайней мере, их активность довольно сильно зависит от фазы Луны. Деревья возвышаются тёмными громадинами, похожими скорее на скалы, чем на растения. Кроме элаев в их слое, кажется, обитают ещё некие существа, похожие на светлячков.

По отношению к человеку они, как правило, индифферентны и стараются держаться подальше, если только мы сами не пытаемся наладить с ними контакт. Как и большинство серых стихиалей, они привязаны к своей территории и всячески оберегают родной лес или ущелье от любых вмешательств. В этом они напоминают «духов места». Отличие же в том, что элаи подвижны и, почувствовав присутствие человека, предпочитают отойти подальше. Но иногда могут напугать человека, чтобы он поскорее ушёл. Между отдельными территориями элаев существует нечто вроде барьера, который им не так просто преодолеть, однако изредка такие попытки ими предпринимаются.

Кажется, в древности существовали практики, позволявшие «приручить» элая и даже использовать его для своих целей. Например, чтобы пугать людей. Дело в том, что в случае встречи с элаем наш ум безо всякого участия нашей воли сразу же искажает видимое, придавая ему причудливые и почти всегда пугающие формы. И тогда мы видим, например, выросшего как из-под земли уродливого человека или какое-то мерзкое животное. Помимо использования этих существ для защиты определённых мест, древний маг мог также привязать элая к какому-то артефакту и «носить» его везде с собой.

Когда ночуешь один в диком месте, элаи частенько появляются рядом, изучают тебя некоторое время и скрываются прочь, особенно если сидишь тихо и бодрствуешь, например, медитируя. Они вообще способны видеть нас сколько-нибудь явственно только тогда, когда мы пребываем в неподвижности, например, спим. В этом случае элаи проявляют к нам нечто вроде любопытства. Кроме того, сильные эмоции, например, испуг, привлекают их, как свет привлекает мотылька или тепло костра привлекает ежей и жаб. Впрочем, никакого вреда для себя с их стороны автор никогда не испытывал.

Некоторые древние чащи или ущелья просто кишат этими существами. Для нас это выражается в том, что мы ощущаем некую заколдованность места, чьё-то таинственное присутствие, холодок по спине. По-видимому, легенды о леших, лесовиках, эльфах коренятся во встречах наших предков с элаями.

6.2. Синантропные серые стихиали

6.2.1. Домовые (Манику)

Краткая характеристика

Манику – так Андреев назвал слой мелких стихиалей, обитающих у человеческих жилищ и внутри них. Это наиболее близкие к нам представители группы синантропных серых стихиалей. Морфологически они очень похожи на элаев и, возможно, являются их родственниками.

Наблюдения

Слой М анику за пределами нашего жилья имеет вид суровой круговерти, в которой трудно различить что-нибудь оформленное. Сделав буквально шаг за пределы своей территории, домовые могут безнадёжно потеряться в этой мешанине и бесследно пропасть. Этот шаг для них равносилен самоубийству. Однако в современных городах эта граница не столь резка, и подчас обитаемая территория расширяется для домовых до пределов городского двора и даже более того. Особенно это свойственно тёплому времени года.

Изменяя непроизвольно своим сознанием участки слоя Манику, соответствующие нашему жилью (наполняя их постепенно ощущением уюта, «своей территории»), люди и животные делают эти участки пригодными для обитания домовыми.

Русская традиция, согласно которой при переезде в новое жильё домового приглашали переехать с хозяевами в каком-нибудь валенке, имеет под собой реальную основу. При определённом усилии (как правило, неосознанном) люди своим намерением могут создать в этом валенке участок мира домового, в котором тот может быть перевезён через неблагоприятные для него места вне человеческого жилища. После переезда домовой поначалу будет обитать в валенке и лишь по мере обживания человеком нового жилища сможет выйти из своего убежища.

Каким образом домовые самостоятельно заселяются в жилище – для автора остаётся загадкой. Создаётся впечатление, что в наполненном уютом участке их слоя происходит концентрация энергии и, как следствие, «самозарождение» домового – он будто протаивает из ничего.

Степень комфортности обиталища домового в Манику прямо зависит от господствующего в нашем жилище эмоционального фона. Чем он тяжелее и раскалённее, тем более неуютно домовому. В зависимости от своего темперамента и возможностей, он будет либо терпеть, либо начнёт бунтовать, либо просто уйдёт. Также домовые чувствуют себя плохо, если в доме кто-то умер или тяжело болен.

Эти существа не любят ссор, печали, но и шумных компаний, пьянства и кутежей, сторонятся зеркал и окон. Некоторые из них противятся, когда человек начинает заниматься духовной практикой. Дело в том, что такая практика, усиленная молитва или, например, обряд освящения, высветляют тонкую среду жилища, изменяя «климат» и в слое Манику, что некоторым из них очень не нравится. Большинство домовых предпочитает «пыльную», стоячую атмосферу старого, большого и обитаемого несколькими поколениями одной семьи жилища, своего рода кланового гнезда. Схожую атмосферу создаёт в слое Манику квартира старого холостяка или одинокой женщины, особенно с собакой или кошкой.

Если же мы начинаем углублённо заниматься духовной практикой, домовой может выразить своё недовольство в виде более или менее выраженного полтергейста. То стекло вдруг треснет, то стул упадёт. Но на самого человека, серьёзно занимающегося духовной практикой, он повлиять не может. Если человек продолжает свои занятия, домовому остаётся либо присоединиться, привыкнув к этому свету, и измениться, либо уйти из жилища. Большинство смиряются, отыскивают какой-нибудь укромный уголок и там хоронятся, избегая выходить за его пределы. Единицы приобщаются к практике, особенно если человек сознательно проявляет к этому добрую волю. Однако в городских квартирах проблема решается проще: домовой просто уходит из квартиры и ищет себе пристанища в другом месте, хотя это и требует для него некоторых усилий.

В городе эти существа кое-где перешли на новую стадию существования – в подъездах и дворах. Дело в том, что граница территории, пригодной для их жизни, не фиксирована жёстко и может расширяться или сужаться. Кроме того, никакой чёткой границы не существует – переход во внешний хаос происходит относительно плавно. Зимой обитаемая домовыми территория сжимается до границ подъездов, летом же значительно расширяется, иногда соединяя несколько городских дворов. По-видимому, это связано с тем, что для многих людей, особенно детей, дворы стали частью «своей территории», в пределах которой они чувствуют себя достаточно уютно.

Биологически или морфологически дворовые домовые вроде бы не изменились, разве что стали чуть крупнее и агрессивнее (обычные домовые выглядят как тёмные плотные и подвижные иноматериальные образования размером примерно с кулак или голову; они могут менять свои размеры, словно сжимаясь, а иногда обнаруживают подобие конечностей и глаз). Многие из дворовых домовых приспособились обитать ближе к границам территории и стали сильно напоминать элаев.

Возможно, распространённые у детей дворовые войны и неприязнь между дворами и микрорайонами связана в том числе со взаимоотношениями между кланами этих домовых. По крайней мере, они стремятся укреплять барьеры между дворами, а если границы нескольких дворов соприкасаются в слое Манику, между ними случаются конфликты. Иногда дворовые домовые конфликтуют и между собой. Трудно сказать, кто более ответственен за дворовые войны – дети, более чувствительные к процессам, протекающим на тонких планах, или домовые, тесно связанные с человеческим ощущением «своей территории». Заметим, что дети вообще очень сильны в плане эмоционального воздействия на окружающий мир.

Таким образом, городские домовые имеют возможность выходить из квартир, переходить из квартиры в квартиру (хотя тут есть некий барьер, в чужую квартиру они обычно не заходят) и даже выходить во двор. Однако дворовые обычно редко заходят в квартиры, предпочитая свои излюбленные укромные места во дворах, а домашние избегают без необходимости выходить во двор и даже в подъезд.

Домовые, по крайней мере, домашние, не любят также чердаки, подвалы и канализацию. Они предпочитают жилища, так как питаются излучениями, образующимися при ощущении человеком «своей территории». Кроме того, домовые конфликтуют с обитателями подвалов и чердаков, схожими с ними, но более «тёмными».

Домовых практически нет в детских садах и школах. Возможно, это связано с тем, что для детей (а тем более для взрослых) эти места остаются чужими. В яслях, правда, много нибрусков, которым посвящён следующий параграф. Однако нибруски и домовые живут в разных слоях и не пересекаются друг с другом.

Нужно сказать, что материальность мира Манику очень близка к нашему слою, а грань между мирами удивительно тонка. Например, в их слое есть отражения нашей мебели и других предметов, есть даже книги, правда – без страниц и названий. Всё это составляет странный ландшафт, схожий с нашими скалами. Пропорции искажены, как и размеры, ведь наша квартира для домового становится целым миром. Они могут довольно легко воздействовать на нашу материальность, манипулируя ею. Однако домовые не могут отследить быстрые перемещения. Только если предмет, человек или животное подолгу остаются на одном месте, например, ночью, их отражение начинает проявляться в мире Манику. Когда домовые, буйствуя и проявляя себя в виде полтергейста (обычно, впрочем, довольно робкого), толкают стул, отражение этого стула в их мире на время исчезает. Бывает, что какой-то предмет мешает домовому, и тот его сдвигает, убирая, хотя бы на время, из своего мира.

Некоторые из домовых довольны игривы, любопытны и склонны к общению с людьми – ведь мы для них тоже загадка. Они любят смотреть, когда мы спим, так как именно ночью мы проявляемся в их мире.

Часто можно услышать рассказы о том, что домовые любят заплетать косы в гривах лошадей. Когда лошадь долгое время стоит неподвижно, например, спит, она постепенно проявляется в мире Манику. Домовым же очень нравится уютная шерсть, они любят в ней играть и сидеть. Вообще они изначально были связаны именно со звериными местами обитания – норами, пещерами и т.д. – и лишь вместе с эволюционировавшим человечеством перекочевали в современную нам среду обитания. Но некоторые из них до сих пор предпочитают человеку животных. Скорее всего, именно в шерсти дикие животные переносили предков нынешних домовых, когда меняли жилище, – в шерсти может создаваться локальный участок слоя Манику.

6.2.2. Нибруски

Краткая характеристика

Существ, заинтересованных в физической стороне человеческой любви и особенно в деторождении, Даниил Андреев назвал нибрусками.

Наблюдения

Внешне они выглядят размером с новорождённого, однако ничего похожего на лицо или конечности в их плотном теле автор не разглядел.

Беременная женщина, младенец, животное тепло, тесные объятия, в которых так уютно, ласки , дыхание, которое щекочет твоё ухо... Всё это порождает особое излучение, которое привлекает нибрусков. Они рядом, когда двое занимаются любовью, но привлекает их не излучение сексуального влечения, а ощущение физической близости, прикосновения. Нибруски – неизменные спутники маленьких детей примерно до пяти – шестилетнего возраста. Часто эти существа даже пытаются уберечь последних от травм и заболеваний, насколько это возможно. Например, могут подтолкнуть отвлёкшуюся мать вовремя взглянуть на подоконник, куда забрался ребёнок.

Присутствуют они и в яслях, в родильных домах. Следует заметить, что в России родильные дома зачастую весьма неблагополучны в «тонком» плане. Кроме нибрусков там можно увидеть множество мелких демонов, которые кормятся страданиями матерей и новорождённых, излучениями гибнущей пролитой крови и вырезаемых в абортах младенцев. Более неблагополучны лишь травмпункты и бойни.

Нибруски, домовые и элаи, судя по всему, практически не воспринимают друг друга, несмотря на внешнее сходство и, возможно, общее происхождение. Животные, напротив, способны воспринимать всех трёх, но обычно никак не реагируют на присутствие тонкоматериальных соседей. Из домашних питомцев привлекают нибрусков и домовых кошки, наполняющие дом дополнительной нежностью и уютом. Собаки обычно излучают намного меньше тепла.

Сами нибруски вполне безобидны для людей и даже дружественны. Это существа, приходящие просто погреться от излучаемого нами душевного тепла. Однако одно обстоятельство заставляет с грустью смотреть на эту расу: именно из нибрусков при участии людей и демонических иерархий, по мнению автора, были созданы демоны Дуггура. Речь о них пойдёт в следующей главе.

Нибруски, как домовые и элаи, встав на светлый путь, рано или поздно оказываются в Шалеме. Однако при этом они проходят не через смерть, а осуществляют прямой переход в иной слой, фактически – трансформу. Такой путь для них почти всегда связан со встречей со святым человеком, самим по себе им сложно вступить на путь просветления. Но вот духовный подвижник способен увлечь, заворожить их своим подвигом, своей любовью к Богу, пробудить тягу к Духу и обратить их взгляд на Небо. Те из них, кто не испугается, постепенно смогут погрузиться в молитвенное созерцание. И вот – уже нет вокруг их бесцветных пыльных мирков, но – пронизанный резким светом под обнажённым небом пустынный Шалем. Так появляются просветлённые «духи места».

6.2.3. Стихиали городов

Краткая характеристика

Кроме видоизменившихся в каменных джунглях домовых, в наших городах обитает много других стихиалей. В то же время стихиальный «портрет» урбанизированных территорий сильно отличается от расположенных за городской чертой местностей. Меняется не только состав присутствующих стихиалей, но и характер их присутствия.

Наблюдения

Города заметно беднее стихиалями, чем даже подвергнутая сильному человеческому воздействию природная среда. Самые же бесплодные в этом смысле районы, с которыми довелось столкнуться автору, – это административные и деловые кварталы в центре Москвы и Санкт-Петербурга. Туда почти не долетают даже вездесущие стихиали Вайиты. Методически, пусть и неосознанно, устранены стихиали из крупных гипермаркетов и аквапарков.

Весь спектр обитающих в городах стихиалей смещён в тёмно-серую сторону: заметно меньше присутствие светлых стихиалей при раздолье серых и демонических. Серые процветают в канализации и трубопроводах (в виде чуть изменившихся стихиалей Ганникса), в подвалах и на чердаках (здесь к ним добавляются «мутировавшие» элаи), а кое-где – и во дворах (в виде «одичавших» домовых и элаев). Городские свалки населяют весьма агрессивные представители Ганникса. Но особое распространение в городах получили существа, которых можно с определённой натяжкой назвать демоническими стихиалями («натяжка» касается, согласно мнению автора, идентификации этих существ как стихиалей). К сожалению, именно мы, люди, вольно или невольно способствовали их распространению и процветанию. Речь об этих существах пойдёт в следующей главе.

Уникальным городским феноменом, отсутствующим в дикой природе, является метро. Оно полностью лишено светлых стихиалей, а все присутствующие существа относятся к серым и демоническим.

Будучи проложено под землёй, метро населено серыми стихиалями пещер (их мир Даниил Андреев называл Каттарамом), которые вытеснены в тоннели. Иногда встречаются неподвижные «духи мест». Присутствуют и напоминающие домовых существа, соотносящиеся с ними примерно так же, как дикие коты с домашними кошками. В метро они заметно более агрессивны.

Можно наблюдать вязкие и удушающие стихиали, похожие на Ганникс, а также «аморфные эгрегоры». Последние представляют собой слагающиеся в своеобразное болото ментальные выделения тысяч людей.

И, наконец, самое странное. В метро автор иногда ощущал сквожение «Лабиринта». Так он назвал не имеющий отношения к стихиалям слой из бесконечного переплетения подземных ходов-коридоров – бесконечного вширь и имеющего множество ярусов вглубь, уводящих в тёмную бездну. Обилие людей сглаживает его сквожение, но если оказаться в одиночестве в ночном метро, «Лабиринт» оскалится тебе прямо в лицо. Вообще, большое количество людей всегда заметно укрепляет барьеры вокруг Энрофа³, делая их непроницаемыми.

«Лабиринт» оставляет очень гнетущее ощущение исходящей отовсюду угрозы. Там темно и в то же время откуда-то словно льётся тусклый мертвенный свет. Однажды автор встретил там демона. Ростом выше человека, серокожий, с двумя руками и ногами, он имел на спине два отростка, похожих на обрубки крыльев (либо это была аберрация восприятия), а по бокам головы – два выроста, напоминающих большие уши. Это был хищник с ясным холодным разумом, окружённый полем ужаса, будто искривляющим само пространство и время.

Демоны не являются обитателями этого мира, заходя лишь иногда, чтобы поохотиться или отловить кого-то. Однако местные жители – множество мелких странных существ – не менее хищны, хотя и не столь опасны. Сам «Лабиринт» показался автору преддверием некоего страдалища. Выбраться из него крайне сложно.

Однажды автор увидел то, что за «Лабиринтом». Дымный, мрачный мир с огромными зданиями, населённый теми самыми серыми демонами, наподобие описанного.

В завершении описания метро приведём воспоминания Алексея.

Несколько лет назад я работал два с половиной года в московском метрополитене: ходил несколько ночей в неделю по тоннелям и обслуживал светофоры и всё, что с ними связано.

На ночных, пустых станциях всё равно чувствуется движение народа, какой-то шелест шагов толпы, далёкий, неясный, озабоченный гул. Причём чем тише на станции, тем сильнее это чувство. Если же на станции ночью идут работы, какая-то суета, то этого нет.

В тоннеле ощущения в разных местах разные. Где-то ничего особенного не чувствуешь, а где-то чувствуется тревога. Это, как я понял, зависит от двух причин. Первая – это длина тоннеля, то есть расстояние от станции до станции. Чем длиннее и извилистее, тем ощущение тревоги явственнее. Вторая причина, более важная – время постройки тоннеля: чем он старше, тем тревожнее.

Мне и моему напарнику, тоже студенту, всегда было интересно исследовать все доступные нам закоулки. Однажды где-то в районе Октябрьской «рыжей» линии мы попытались зайти на перегоне в, так сказать, «резервный» туалет. Это небольшой проход в стену тоннеля в середине перегона – там расположены санузлы и вода на случай войны. Всё это не освещается, и, по-моему, там годами никто не бывает.

Как только мы туда зашли, на меня навалилось ощущение сильного необъяснимого страха и ужаса. Я шёл первый, светил фонарём, и было ощущение, что ещё чуть-чуть и увижу что-то непередаваемо страшное. Так всё и не осветив, я сказал: «Пойдём отсюда», – и мы буквально выбежали обратно . Схожие ощущения испытал и мой напарник. Больше мы туда и не думали заходить.

А в другой раз, исследуя тупики «Битцевского парка», мы ничего кроме интереса и мальчишеского азарта не испытали. Хотя там очень «достойные» катакомбы.

Ещё, по-моему, можно ощутить глубину тоннеля. Ощущения на ВДНХ и на Новых Черёмушках немного разные. ВДНХ глубже почти на сто метров, и как-то начинаешь чувствовать эту толщу над собой. На станциях неглубокого залегания мне почему-то было спокойнее. Хотя, казалось бы, какая разница.

Автору также довелось побывать на территории крупнейшего в Европе газоперер абатывающего завода, который вместе со смежными Оренбургским гелиевым заводом и Каргалинской ТЭЦ занимает территорию, равную небольшому городу.

Несмотря на особую ядовитость среды, стихиали отсюда никуда не ушли, изменился лишь их состав: стали преобладать тёмно-серые стихиали, чуждые органической жизни. Видимо, схожую картину можно наблюдать в местах выхода на поверхность подземных ядовитых газов, хотя ни в одном из таких мест автор не был. Имевшего несчастье поселиться здесь человека и животное ожидают физические болезни, отупение и нескончаемая борьба за существование. Этот мир не сказать, что злой, – скорее, беспощадный и чуждый.

В городе же самые светлые места – это открытые небу, ветру, дождю и снегу крыши, а также парки и дворы некоторых церквей. В остальных местах проявления светлых стихиалей редки и эпизодичны, как правило. То налетят стихиали Вайиты, то попадётся на задворках какой-нибудь укромный уголок, в котором теплится кусочек Фальторы и Страны Эльфов, – в такие места часто тянет поиграть детей. В ничем не примечательных кустах у тротуара может проглядывать Мурохамма. Или, например, стоит дерево, а в его кроне в нескольких метрах над землёй постоянно просвечивает Арашамф. Потом дерево спиливают – и сразу становится пусто... Или вдруг налетит гроза, напоминая о существовании Ирудраны, омоет сердце и душу дождь Зунгуфа, а зимой проступят в морозном небе или падающих снежинках стихиали Ахаша и Нивенны.

Современной России свойственна запущенность, которая имеет и положительные стороны. Сплошь и рядом, даже в центре большого города, можно встретить возникшие благодаря безалаберности и равнодушию пустыри, живущие собственной жизнью. Такие пятачки следовало бы даже создавать специально, огораживая участки земли и запрещая вход на них домашним животным. Чтобы земля дышала свободно, а мы могли посидеть или постоять рядом, отдыхая сердцем. В то же время в Германии можно столкнуться с другой крайностью: каждый участок как-нибудь используется либо как минимум подстрижен. Душно.

7. «Демонические» стихиали

Как уже говорилось, автор считает, что настоящих демонических стихиалей не существует (или, по крайней мере, он с ними не сталкивался). Важнейшим в этой связи он считает вопрос о местонахождении монад – если монада стихиали находится во Фляуросе, одном из миров «Высшего Долженствования», согласно Даниилу Андрееву, то относить её к демоническим нет никакого основания, она может быть лишь тёмно-серой. Среди таких условно тёмно-серых – стихиали болот и чащ (Ганникса).

Кроме того существуют демонические существа, имеющие много общих со стихиалями черт и своим происхождением, возможно, с ними как-то связанные. Их автор назвал демоническими квази-стихиалями, отнеся к этой категории существ Дуггура. Может быть идентифицирован как нечто примыкающее к квази-стихиалям и феномен «воронок», который будет описан в параграфе о Ганниксе.

7.1. Дуггур

Краткая характеристика

Это слой, обитатели которого питаются излучениями человеческой и отчасти звериной похоти – эйфосом. Сладострастием порождён и заражён широкий спектр человеческих проявлений – от разного рода оргий, ночных клубов до современного гедонистического мировоззрения и готико-вампирической субкультуры.

Наблюдения

Дуггур – очень древний слой, населённый прежде другими существами. Сейчас же его основными обитателями являются так называемые патриции – представители демонической гуманоидной расы. Возникли они, согласно увиденной автором картинке, несколько тысяч лет назад при участии людей (группы жрецов и жриц тёмного культа) и нибрусков, подвергнутых своего рода тонкоматериальной вивисекции. Но главной движущей силой в этом акте выступала Воглеа⁴. Заселив Дуггур новыми существами, она перенаправила на себя человеческую энергию вожделения, которая до этого питала в основном демонов Земли.

Можно предположить, что этот акт произошёл во времена древнего Шумера. Дело в том, в центре каждого дуггурского города-острова, выступая обиталищами для местных великих демониц, расположены пирамиды, сильно напоминающие ранние шумерские зиккураты. Подобная пирамида фактически является главным храмом каждого острова, с которого начинается его развитие.

Ландшафт Дуггура представляет собой лишённые растительности пустые пространства в виде белёсых равнин и холмов. Они похожи на ночные облака, освещённые луной, когда летишь над ними на самолёте. Только в местах, связанных с нашими городами-гигантами, материальность Дуггура уплотняется, образуя своего рода острова, имеющие аналоги наших зданий. Именно здесь и обитает большая часть населения этого слоя. Солнца и звёзд нет – только Луна светит призрачно, будто ультрафиолетовая ртутная лампа.

Некоторые здания в наших городах имеют отражение в Дуггуре, но их архитектура там груба. Автор видел нечто вроде огромных сцен и казематов, словно наспех сложенных из кирпича, а также огромные дворцы из чёрного камня. Преобладающими цветами являются чёрный, красный и красновато-жёлтый, иногда – призрачно-синий и голубовато-лунный. Кругом царит полумрак с глубокими тенями. Тусклым подобием освещения служат цепи фонарей, напоминающих то ли факелы, то ли электрические и газовые лампы.

В центре каждого города-острова расположена площадь с уже упоминавшимся трёхступенчатым зиккуратом. Именно там обитает великая демоница города и именно через него осуществляется связь с Лунной Демоницей, Воглеа.

Обитателями Дуггура являются, как минимум, шесть типов существ.

1. Патриции. Основное население. Та самая гуманоидная раса, созданная несколько тысячелетий назад. Внешне похожи на человека, только совершенно лишены волосяного покрова, даже бровей и ресниц. Кожа голубовато-сизого цвета, очень бледная. Глаза совершенно чёрные – ни белков, ни радужки, ни зрачков. Имеют небольшой рот, полный мелких и острых зубов. Ушных раковин нет, нос, кажется, тоже отсутствует – вместо него две дыхательные щели. Телосложение не очень развитое, но и не щуплое. Голова чуть больше человеческой. Одежды, как правило, не носят, кроме ритуальных случаев.

Отличаются чрезвычайным сладострастием. Кажется, всё их тело является сплошной эрогенной зоной. Их вожделение не знает границ и напоминает лихорадочный, никогда не утолимый голод. Если бы нам довелось повстречать патриция, его внешность и поведение показались бы нам отталкивающими. Как и другие обитатели Дуггура, они питаются белёсыми потоками густого тумана, льющегося по особым желобам. Это просачивается из нашего мира энергия вожделения, эйфос. Оргии патрициев, отзываясь в умах и сердцах людей, порождают в нас тёмно-мистическую тоску, жажду наслаждений и вожделение, ещё более стимулируя приток питательного тумана.

Среди них есть каста высших посвящённых, жрецов, поддерживающая непосредственную связь с Воглеа и другими сильнейшими демонами. Эти жрецы способны оказывать целенаправленное воздействие на сознание людей. Выбирая тех, кто наиболее падок до мистических удовольствий Дуггура, они проводят над ними планомерную работу, в основном в состоянии сновидения или наркотического опьянения. Некоторые люди сами бессознательно стремятся к подобному контакту. Когда, в конце концов, человек в теле сновидения попадает в их мир, в него словно подсаживают демона, отравляя демонической энергией. После этого человек больше не контролирует своих действий и его ждёт либо сумасшествие и разрушение личности, либо полная демонизация, завершающаяся после смерти. В последнем случае, умерев в Энрофе, он становится патрицием, минуя стадию раба.

Когда патрицию приходит пора умирать, он усыхает, его конечности втягиваются, тело сжимается, а лицо становится похоже на злую и страшную пародию на лицо младенца, с чёрными глазами и острыми как у пираньи зубками. Превратившись в такого человеко-червя, бывший патриций вгрызается в почву Дуггура, которая становится для него не плотнее желе, и уползает вниз, в тёмный океан нечистот, названный Андреевым Буствичем⁵. Весь слой Дуггура словно бы плавает над этим океаном. Там человеко-червь пожирает полуживые останки душ людей и рабов Дуггура.

Время от времени с чёрной поверхности Буствича взметаются вверх светящиеся протуберанцы. Касаясь «потолка», то есть изнаночной стороны Дуггура, они оставляют на нём человеко-червей. Каждый из них, закрепляясь, образует нечто вроде серого кокона, который постепенно растёт по мере впитывания просачивающихся капель эйфоса. Человеко-червь, превратившись внутри кокона во взрослого патриция, прорывает его и устремляется в компании таких же новорождённых (но уже полностью дееспособных особей) в поисках выхода. Цепляясь каким-то образом за потолок, он ползёт по нему подобно белёсому пауку, пока, наконец, не найдёт проход наверх в виде колодца. Внешние пространства, простирающиеся вне островов Дуггура в виде своеобразных облаков, по какой-то причине непроницаемы для обитателей Дуггура и Буствича. Ни патриций, ни раб не могут выйти за пределы своего острова. Для редких же перемещений между островами служат странные специальные виды транспорта.

2. Рабы. Ими становятся те, кто перед этим в Энрофе основной целью и смыслом жизни имел получение удовольствий.⁶ Притягиваясь после смерти к Дуггуру, такая душа влачит здесь рабское существование. Кроме того, Дуггур выполняет роль чистилища и страдалища для стихиалей Манику, Каттарам, Рон и нибрусков – эти существа тоже находятся здесь в состоянии рабов.

Рабы выполняют в Дуггуре все хозяйственные работы, в том числе являясь зодчими и художниками, а также используются в экспериментах жрецов. Иногда, обычно в дни больших праздников, им дозволяется участвовать в оргиях патрициев.

Умерший раб проваливается сквозь ставшую вдруг для него полужидкой материальность Дуггура в Буствич, где его заживо пожирают обитающие там человеко-черви, бывшие патриции. Такая «смерть» видится для раба великим благом, поскольку после мучений в Буствиче он (вернее, оставшийся от него позвоночник и голова) сначала станет человеко-червём, а затем вновь окажется в Дуггуре, но уже в качестве патриция. Само рабство в том мире называют посвящением, а смерть – его последним этапом.

Поэтому рабы ищут смерти. Но самоубийство не даёт им желаемого результата – совершив его в стремлении стать патрицием, рабы попадают не в Буствич, а в одно из более глубоко расположенных страдалищ. Для того чтобы стать патрицием, необходима смерть в момент участия в их оргиях, от их ритуальных издевательств и тому подобного. Кроме того, иногда в Дуггуре происходит нечто вроде прорыва Буствича, латать который бросают рабов. Для последних это тоже верный способ стать патрицием.

Случаи самоубийств из-за отвращения, бунта и безысходности очень редки среди дуггурианских рабов. Душа, попав в этот мир, настолько сужает своё сознание, что практически не способна вырваться оттуда. Став патрицием, она из жизни в жизнь всё глубже погружается в океан Буствича, пока, наконец, не потеряет способность подниматься к его поверхности и воплощаться в Дуггуре. В этот момент происходит полный разрыв связи с монадой и та начинает свой путь сначала, а останки человеко-червя, разлагаясь, погружаются в жуткие глубины, где в ощущении полной безвыходности в них ещё долго теплится подобие сознания.

Однако именно последний, столь редкий тип самоубийств – практически единственный для души способ разорвать мягкие, но чрезвычайно цепкие оковы Дуггура. По сведениям автора, таких случаев бывает лишь несколько в столетие, по крайней мере, так было в последний век. Один из вырвавшихся был при жизни человеком искусства, а другой – военным, оба к тому же были титанами. Вообще, только титанам почти и под силу подобное освобождение. Впрочем, они редко попадают в Дуггур – это для них слишком мелко.

3. Великая демоница. В каждом острове-городе Дуггура имеется тесно связанное с Воглеа и почти не способное к передвижению существо в виде необъятной, но отдалённо человекоподобной туши. Осуществляя связь населения этого мира с Лунной Демоницей, непрерывно отдаваясь одновременно целым толпам, создавая сладостные иллюзии и воздействуя подобно мощному эйфорогенному наркотику, эта демоница является центром и скрепляющим началом жизни каждого дуггурского города.

Каждая демоница имеет свою неповторимую индивидуальность, которая придаёт своеобразный колорит ночной жизни соответствующего города нашего слоя. Ни происхождение, ни какие-либо подробности их существования автору неизвестны. Возможно, эти существа – реликты, оставшиеся с до-патрицианских времён. По крайней мере, в некоторых древних городах Энрофа их почитали за богинь, создавая соответствующие культы.

4. Воглеа. Лунную Демоницу, конечно, нельзя назвать непосредственной обитательницей Дуггура, но она постоянно незримо присутствует в нём, а её мир сквозит в Дуггуре как никакой другой. После появления расы патрициев усилилась яркость Луны в этом слое, а сама она стала видна более отчётливо.

До того же, как установилось владычество патрициев, Дуггур был более земным. В нашем мире это выражалось, по-видимому, в том, что культы Луны носили менее сексуально окрашенный характер, а сама сексуальность была больше ориентирована на культ плодородия и деторождения и кое-где – на сексуальное обожествление животных и сил природы. Древние богини Энрофа были не столь порабощающе, мистически прекрасны, развратны и жестоки.

В дни особых праздников толпы патрициев и рабов с помощью определённых ритуалов и при участии великой демоницы создают для Воглеа тропу вниз, к себе. Она нисходит в призрачном голубоватом луче в одном из своих отражений, дробясь на множество образов, соединяющихся с каждым из патрициев. Рабам запрещено участвовать в этих действах, но они могут смотреть и желать. Прячась по тёмным углам, они взирают оттуда на чужое наслаждение и совокупляются друг с другом.

5 . Древние демоны. Эти существа остались в Дуггуре с до-патрицианских времён и присутствуют там везде, находясь словно бы в спячке. Пробуждаемые патрициями только в случае необходимости, они защищают остров от вторжений извне из других слоёв (острова между собой не воюют), а также используются жрецами для подсаживания к завлечённым в Дуггур душам живых людей.

6. Демоны-«животные». Это тоже часть древнего населения Дуггура, внешне напоминающая животных, а именно помесь леопарда или ягуара с борзой собакой. Древние сексуальные культы животных были основаны, видимо, на взаимодействии людей именно с этими существами. Ныне они используются патрициями в оргиях и развлечениях, а также для охраны. Обладая невероятной чувствительностью, они способны уловить таящихся пришельцев из других слоёв сквозь любую защиту.

Одним из таких гостей бродил по этому миру вместе со светлым защитником и автор. Эти путешествия происходили тогда, когда он начал осознавать присутствие в своих сновидениях эмиссаров Дуггура и сопротивляться им.

Существа Дуггура постоянно охотятся за нами. Делают они это с помощью следующих средств.

1. Наркотики (как правило, эйфорогены и психостимуляторы) и алкоголь. Не то чтобы наркотики были созданы при участии Дуггура, но эти вещества используются им (впрочем, не только им) для воздействия на наше сознание, делая его более податливым. Эйфорогены вызывают очень быстрое привыкание на физическом, а психостимуляторы – на психическом уровне. При принятии же галлюциногенов человек оказывается в опасном состоянии, близком к осознанному сновидению, о чём будет сказано ниже.

2. Произведения искусства и реклама. Это пропаганда фиксирующего сознание на получении наслаждений гламурно-гедонистического образа жизни («бери от жизни всё»), тёмно-сексуального или околосексуального мистицизма, «свободной» любви и вседозволенности, сексуальных извращений и наркотиков, романтизация вампирических типажей. Ряд сцен в современных фильмах и рекламе почти прямо передают картины Дуггура, а некоторая музыка точно воспроизводит его музыку, уводя в дурной транс. При этом всё это преподаётся в соблазняющей форме.

Музыка Дуггура похожа на наше тяжёлое трансовое направление – очень развит ритм при отсутствии духовых и струнных инструментов. Хотя иногда встречается пение рабов – этакое злое хоровое пение, потусторонний хор хищных ведьм – главное в ней – это тяжёлый и быстрый трансовый ритм. Простая технически, она удивительно эффективна в плане изменения состоянии сознания. Кроме того, многие наши произведения, не передавая прямо музыку Дуггура, рисуют музыкальными средствами его ландшафты. Распространённость этих мотивов в современном искусстве поражает.

3. Ночные клубы и другие подобные явления современной жизни. Ночные клубы – это часто совершенно беспримесное дуггурослужение, последовательная практика сближения с этим слоем.

4. Сатанинские секты, родственные древним культам тёмных богинь, получающие сейчас всё большее распространение. Устанавливая контакт с обитателями Дуггура, эти люди прикармливают демонов в надежде получения определённых выгод. Излишне говорить, что после смерти их ожидают ужасные страдалища, в лучшем случае – Дуггур.

5. Паттерны, или вирусы, соответствующих мыслей и желаний, наполняющие наш слой. Подобно бульону, разлитому в ментальной среде человека, они проникают в трещины нашего существа, делая нас доступными воздействию Дуггура. Каждый наш маленький выбор, пусть даже только в мыслях, питает тот мир. Каждый раз, когда мы смотрим на другого человека как на соблазнительный или соблазняемый объект, каждый раз, когда мы останавливаем своё внимание на похоти любого рода, мы укрепляем свою связь с Дуггуром. Поставляем эйфос. При этом в сознание встраиваются шаблоны, заставляющие делать это постоянно и как можно более эффективно. Вообще паттерны весьма характерны для демонического воздействия на нас.

Присутствуют эту паттерны и в наших сновидениях, как правило, в виде вирусов восприятия. Однако важно, что там мы обычно не способны потакать сознательно и последовательно их воздействию, поскольку не осознаём себя в сновидении. Именно поэтому так опасны галлюциногенные наркотики, которые фактически насильно вводят нас в состояние осознанного сновидения, из которого мы не можем выйти, пока не закончится действие вещества.

6. Эмиссары Дуггура в сновидениях – суккубы и инкубы. Чаще всего в их облике предстают древние демоны, но бывает, что и жрецы-патриции.

7. Похищение. Когда количество сознательных выборов человека в пользу соблазнов Дуггура превышает некое критическое значение (разное для каждого из нас), начинают происходить регулярные похищения в теле сновидения в тот мир. Их результатом становится вживление в существо человека древнего демона. Естественно, сам человек этих похищений почти никогда не помнит.

Единственным способом противостояния этим существам является молитва, непрестанное бодрствование и устранение паттернов Дуггура в помыслах. В момент нападения в сновидении помогает только молитва. При нападении демоны рвутся прямо к нам в сердце, часто обманом или соблазном. Поэтому необходимо наполнять сердце молитвой и призывать Господа, осеняя себя и их крестным знамением.

С тревогой и сожалением автор констатирует непрерывное усиление влияния Дуггура на современное общество. Каждый день исподволь в наше сознание продвигаются его ценности, а сами мы привыкаем к его присутствию, к тому, что это нормально. Втягиваемся, совершая сознательные выборы в пользу соблазнов этого слоя. Эти маленькие выборы очень важны. Часто ведь в нашей жизни и не бывает момента одного большого жизненного выбора. Как правило, происходит иначе: этот выбор разбивается на множество маленьких и с виду безобидных шажков. Мы совершаем их раз за разом, пока не приходит время пожинать плоды...

7.2. Болота и чащи (Ганникс)

Краткая характеристика

Слой, в котором обитают стихиали, связанные с трясинами, дремучими заросл ями и тому подобными объектами, Даниил Андреев именует Ганникс, относя эти стихиали к числу демонических. Первоначально автор придерживался схожего мнения, однако после дискуссий и размышлений он стал склоняться к выводу, что стихиали Ганникса скорее тёмно-серые. Тем не менее, мы помещаем их описание в главе, посвящённой «демоническим» стихиалям. В первую очередь это связано с феноменом так называемых «воронок», а также с очень тёмным характером самим стихиалей.

Наблюдения

Настоящие полноценные болота автор видел только в Сибири, да и то мельком. В основном же встречал лишь сильно заболоченные реки, старицы и озёра, а также участки практически непроходимых кустарниковых зарослей.

Наиболее яркий случай столкновения со стихиалью Ганникса произошёл, когда я перебирался через небольшую заболоченную речку, почти болото. Примерно на середине я почувствовал, что меня засасывает в ил. Когда вода дошла до груди, я застыл, потому что понял, что если буду перебирать ногами, то увязну ещё сильнее. Там внизу ил был очень холодным, ледяным. Так я стоял, потихоньку увязая, и постепенно проникался бедственностью своего положения. И тогда я почувствовал, что болото – ЖИВОЕ. Оно было подобно некой древней огромной рептилии, которая неподвижно лежит в иле и ждёт жертву. Я увидел, как в меня, словно некий яд, впрыскивается страх, заставляющий брыкаться и увязать ещё сильнее. Некоторое время мы смотрели друг на друга - я и это холодное тёмное существо. В этот момент на деревце на другом берегу вдруг села птичка и свистнула. Это меня отвлекло, я посмотрел на деревце и понял, что если сделать рывок, то я, наверное, смогу дотянуться до него. Что я и сделал. Грязный и вонючий, я выбрался на берег.

Сомнения в демоничности стихиалей Ганникса появились у автора после утверждений местных жителей, что болота – иногда вполне светлое место. Всматриваясь, он увидел, что отражения болот в Олирне – это места бурления и кипения жизни, место слияния стихиалей Лиурны, Вайю, Фальторы, Арашамфа, Мурохаммы, Дараинны и Страны Эльфов.

Прежняя оценка, возможно, была связана с тем, что болота – это неприспособленная для жизни человека среда. Однако с этой точки зрения к разряду демонических следовало бы также отнести, например, и стихиали полярных пространств (Ахаш), что неверно и носило бы печать антропоцентризма. То же, вероятно, можно сказать и о незнакомых автору стихиалях морских глубин и пустынь. Без сомнения, они весьма суровы, несовместимы с жизнью и даже жестоки. Однако, например, пустыни в Олирне – это отличное место для молитвы. В них нет ничего грозного и беспощадного, а только полная сосредоточенность и обнажённая открытость Небу.

За проявления Ганникса часто принимают иные феномены, о которых речь пойдёт ниже – трансфизические воронки и «тёмные отражения» природных объектов.

Но нельзя и недооценивать стихиали Ганникса. Лучше всего их нрав (по крайней мере, наиболее демонизированных из них) выражается в обилии кровососущих членистоногих, а в тропиках – ещё и хищных рептилий.

Мир этих стихиалей воспринимается как тесная мешанина чего-то, подобного грязи, корням и огромным червям. Попав туда в сновидении, бывает трудно вырваться из этой трясины, чувствуешь себя будто погребённым.

Итак, существуют места, где явственно снижен барьер восприятия демонических слоёв, – условные «воронки».

Как правило, «воронка» заселена различными существами, в том числе тёмно-серыми стихиалями, что и создаёт возможность ошибки. Эти места ощущаются как провалы – в них отсутствует или ослаблена некая «кора», которая отгораживает наш мир. Без этой защиты к нам практически беспрепятственно проникают различные хищные сущности из «нижних» миров. Светлые стихиали избегают таких мест, зато в них охотно селятся тёмно-серые.

В дикой природе «воронка» обычно проявляет себя как глубокий овраг, непролазные заросли кустарника, губительная топь или жутковатое озеро. Даже если она с виду ничем ни примечательна, чувствительный человек будет ощущать здесь тревогу и желание поскорее уйти. Именно в таких местах находящиеся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения способны на самые жуткие преступления. Вообще, эти места кажутся наиболее подходящими для совершения убийств и всякого рода насилия. Часто в них строятся тюрьмы и колонии, что ещё более омрачает место.

Автору до конца не ясно, что же первично – злодеяние или образование «воронки». Похоже, второе, поскольку концентрация «воронок» не зависит от степени обжитости округи – в дикой природе частота их распространения такая же, как и в антропогенной среде. Однако в последней эти провалы более широкие, чем в дикой местности.

Также как совершением злодеяния «воронку» можно расширить, строительством храма её воздействие можно нивелировать. Похожий результат даёт и продолжительное совершение искренних молитв на или об этом месте. Некоторые храмы и монастыри как раз и построены на таких провалах.

Нужно отметить, что существуют и противоположные «воронкам» явления – места, идеально подходящие для духовных практик. Часто это ничем не примечательные поляны, вершины холмов. Бывает, что здесь стоит «Королевское дерево». Как и «воронки», светлые места можно расширить или осквернить, если сильно постараться.

8. Великие стихиали

Как уже говорилось в третьей главе, на нашей планете существует семь Великих стихиалей: Земли, Воздуха, Воды, Магм, Растительного царства, Животного царства и стихиаль Человечества. Из них автор смог соприкоснуться лишь со стихиалью Земли, а также с космической стихиалью Солнца. Во всех случаях предпосылкой была полная внутренняя тишина.

Соприкосновение с Великими стихиалями и, главное, адекватное осмысление и передача этого опыта весьма затруднены – слишком несовместимо с ними масштабом наше сознание. Если же мы всё-таки воспринимаем Великие стихиали, то последствия для нас могут быть самыми непредсказуемыми. Это как разогнать автомобиль до несвойственной ему скорости на грунтовой дороге.

8.1. Земля

Прикосновение к стихиали Матери-Земли у автора происходило дважды – при созерцании заходящего Солнца на крыше многоэтажки и бликов на поверхности реки.

В первом случае сначала появилось ощущение, что не Солнце заходит за горизонт, а вся огромная Земля вращается и надвигается на Солнце. Появилось именно ощущение всей Земли, полной растворённости в ней – словно маленький, ты сидишь на коленях бесконечно любимой и любящей Матери. Бесконечный покой. Полная защищённость. Любовь.

Потом в теле появилась нарастающая вибрация, от которой, казалось, можно было взорваться, разлетевшись в мельчайший прах на тысячи километров. Ощущение было настолько сильным, что захотелось заорать. Не от страха, а от этого переполняющего чувства – будто несёшься на бешеной скорости в бездне. Углубляться в это состояние я не стал.

В другом случае на берегу реки произошло то же самое, за исключением первой стадии. Созерцая блики, я перестал воспринимать что-либо, кроме этого золотистого переливающегося сияния, и, уйдя в него, погрузился в покой.

Воспринять Землю можно, только когда она сама того пожелает, в условиях, которые сложно предугадать и воспроизвести.

8.2. Солнце

Утром и вечером, а иногда и днём, находясь на открытом солнечном месте, хорошо удерживать внимание на ощущении тепла, исходящем от солнечных лучей. Представляя, как лучи проходят сквозь сердце или всё тело, не оставляя ни единого пятнышка, как всё наше существо становится полностью прозрачным и пронизанным сиянием. Это упражнение может оказать очень благодатное воздействие, наполняя жизнью каждую клеточку. Другой вариант – использовать дыхание, представляя, что вдыхаешь свет, и он пронизывает тебя от макушки до пальцев ног. Но чаще всего автор просто созерцал с закрытыми глазами исходящее от солнца тепло либо его сияние в рассветные и закатные часы.

Ещё один способ сближения с Солнцем – уравнивать себя с ним на закате или рассвете. Можно представить, что тело – просто зеркало, отражающее солнце. Представить, что вы с ним – совершенно одинаковые созерцающие друг друга светила. Со временем необходимость видеть солнце и быть на свету, чтобы ощутить его присутствие и воспроизвести эффект от солнечных практик, отпадёт.

Прикосновение к Солнцу произошло у автора вечером на берегу реки.

Внезапно я ощутил наваливающийся низкий гул или звон, который сотряс до самых основ окружающее пространство. Казалось, этот гул был всегда, а я лишь не замечал его раньше. Созидая всё вокруг, он мог стать также невыносимым и разрушительным. Эта вибрация исходила от Солнца или, точнее, это было словно нисхождение Солнца на Землю, и нисхождение это происходило постоянно, а мне удалось лишь на короткое время ощутить его отзвук – голос самого Солнца, напоминающий глубокий-глубокий звук ОМ.

Я не мог пошевелиться, слушая этот космический гул, в котором всё растворялось и создавалось каждое мгновение. Ещё долго потом меня не покидало странное оцепенение или парализованность. Ощущение же пронизанности себя этой густой золотой вибрацией сошло на нет только на следующий день, после совершенно бессонной ночи.

После общения с Солнцем возникает ощущение особой глубинной заряженности, силы. Его голос потрясает и оставляет чувство чего-то грандиозного и бесконечно мощного, а вибрация вводит в состояние некой заворожённости. Кажется, что само тело становится более выносливым и сильным.

В ходе солнечных практик автор столкнулся с пронизывающими всё энергетическими струнами. Они фрактальны, то есть каждая струна оказывается пучком более тонких струн, а те в свою очередь состоят из совсем уж тончайших нитей. Весь мир наполнен их сиянием, которое, по большому счёту, не связано с Солнцем. Солнце – просто важнейший узел, в котором концентрируются эти волокна.

Эти струны существуют во времени, но в их Источнике времени не было. В Нём все струны являлись одной Точкой, которая одновременно была Бесконечностью. Всё Бытие начиналось в этой Точке, в которой теряли смысл пространство и время, и из этой же Точки разворачивались по мере того, как отходили от Неё сознания. Так появились волокна, пучки, искры, материя, пространство, время.

9. Взаимное влияние человека и стихиальных миров

В завершение коснёмся некоторых аспектов взаимодействия человека с описанными мирами. В случае традиционных обществ ведущая роль принадлежит стихиалям, либо отношения более или менее паритетны. В современных обществах ситуация противоположна и доходит порой до самого грубого давления. При этом сколь-нибудь существенно повлиять на сознание человека светлые и серые стихиали способны лишь при длительном воздействии и только в случае небольших изолированных коллективов.

В древности при выборе места проживания люди руководствовались преобладающим стихиальным фоном местности и в «тёмно-серых» местах селились лишь в случае крайней необходимости. Вообще, преобладание тех или иных стихиалей накладывает определённый отпечаток на психологический склад и культуру проживающих среди них народов. И даже принадлежа к одному этносу и культуре, люди побережий и лесов, степей и пустынь будут отличаться друг от друга.

Так, горцы (кавказцы, шотландцы, тибетцы и др.) – это весьма суровые, воинственные и беспощадные люди, конечно, до тех пор, пока влияние цивилизации не перевесит влияния стихиалей. Ведь в горах огромное изобилие разнообразных серых существ неуживчивого, независимого и даже хищного характера, помимо того, что присутствующие светлые стихиали горных вершин также весьма суровы.

Народы-землепашцы, как правило, наоборот, имели более спокойный и рассудительный нрав, так как их жизнь протекала в условиях более выраженного присутствия светлых стихиалей. А племена, обитавшие в степях – весьма сером стихиально месте – были отмечены неистовым и вольным духом Дикого Поля. Скрытный, а подчас жестокий и мрачный нрав имеют народы, живущие в джунглях или тайге, изобилующих тёмно-серыми стихиалями Ганникса. Опять же, это происходит лишь до тех пор, пока они не достигнут определённого культурного уровня и не окажутся способны нивелировать негативное влияние окружающей среды.

Многие из традиционных племён выбирали, наоборот, путь изменения себя в соответствии с природным окружением. Примером могут служить индейцы Амазонии, австралийские аборигены, папуасы Новой Гвинеи, а также различные народности экваториальной Африки, Юго-Восточной Азии, великих пустынь и тундры.

Однако достигнутая сейчас человечеством независимость от природы имеет и свою обратную сторону: мы всё более замыкаемся, перестаём воспринимать многие аспекты мира и начинаем его агрессивно переделывать в угоду собственным утилитарным интересам. В результате наше сознание формируется не с участием стихиалей, что является нормой, а в их отсутствие или под влиянием «демонических» стихиалей. Разрушая физические условия проявления в нашем слое той или иной стихиали, человек укрепляет собственные барьеры восприятия.

Наиболее безблагодатны в этом отношении производственные помещения, супермаркеты и деловые кварталы – среда максимально искусственная. Хотя если люди будут считать такое место уютным и родным, оно станет пригодно для жизни домовых, а с появлением там физической нежности и деторождения появятся и нибруски.

Поэтому условием существования а-стихиального места является кратковременность присутствия в нём людей, либо же установление связи этого места с каким-либо из демонических миров. В последнем случае там не появятся даже серые стихиали. Однако таких мест пока очень мало – даже территории заводов со временем заселяются стихиалями, чуждыми органической жизни. Барьер Энрофа не так крепок, как может показаться, и постоянно протаивает то тут, то там.

Сильное влияние на стихиальный фон оказывает сельское хозяйство. Вспаханные и истощённые земли заметно беднее стихиалями, чем целина, то же – лесопосадки по отношению к лесу. Отравленная промышленная вода вообще не имеет стихиального сквожения, как и водопроводная. При вспахивании почвы вместе с поверхностным слоем разрушаются связи нашего мира с Дараинной, Страной Эльфов и Фальторой, затихает даже Вайита. Зато на поверхность выносит на какое-то время множество небольших серых стихиалей, похожих на тёмные плотные комочки. Они носятся по земле или чуть над нею и время от времени замирают.

Очень бедно какими бы то ни было стихиалями убранное (сжатое) поле. Но даже когда произрастающие на нём сельскохозяйственные культуры находятся в состоянии расцвета, его стихиальный фон сильно угнетён – стихиалей меньше, а их состав однообразнее. Дело в том, что в диких, нормальных условиях стихиали Дараинны, Страны Эльфов и Фальторы отличаются большим разнообразием – почти каждому виду растений соответствует своя разновидность стихиалей. Само появление на Земле нового вида растений – это результат их невидимого творчества. На сельхозугодьях же стихиали Дараинны и Страны Эльфов подвергаются постоянному насилию. Однако вполне представимо сельское хозяйство, основанное на иных принципах – принципах сотрудничества со стихиалями.

Мощнейшее воздействие на стихиальный состав местности оказывает преобладающий ментальный фон населяющих её людей. Иногда достаточно появления агрессивно или потребительски настроенной группы, чтобы исчезли светлые стихиали и большая часть серых. Человека в этом мире сторонится сейчас большая часть существ. Что уж говорить о больших городах. Достаточно взглянуть на разницу в состоянии природной среды в благополучных и маргинальных районах. Последние, наряду с местами массовых расстрелов, окрестностями тюрем и постоянными пьяными гульбищами – самые тёмные места из виденных автором. Наиболее же светлое окружение он наблюдал в окрестностях монастырей, на набережных морей или больших рек, а также на крышах высотных зданий. Интересно, что тёмно-серые стихиали стремятся к низу, словно стекая в подвалы и канализации.

Важно помнить, что, изменив свои мысли и образ жизни, мы во многом способны изменить и наше стихиальное окружение.

Пагубное воздействие человека на природу имеет своим результатом, во-первых, уплотнение барьеров восприятия, а во-вторых, разрушение самого стихиального мира. Чем более светлыми являются стихиали, тем менее они подвержены влиянию человека и тем больше это воздействие смещено в сторону уплотнения барьера восприятия. И хотя они ощущают разрушение связанной с ними среды нашего мира, и оно причиняет им душевную боль, для нас такое разрушение имеет более плачевные последствия. Серые же стихиали более привязаны к Энрофу и, уничтожая связанную с ними среду, мы способны полностью уничтожить и сам их мир.

Обсудить статью на форуме

Предыдущая статья :: Оглавление